Внезапный Гитлер

Люблю прессу. Я люблю ее почти так же сильно, как один небезызвестный подполковник любил «запах напалма по утрам».  Открывая каждое утро страничку «ИноСМИ» или «Инофорум», я чувствую, как у меня начинают расширяться ноздри. Здесь «жгут». Тут можно увидеть всё: польские лихие кавалерийские атаки на авианесущий крейсер «Кузнецов», ковровую бомбардировку мозгов кассетными правами человека, выжигание напалмом гуманизма с низколетящих правозащитников, партизанские действия в тылу с подрывами канализации и закидыванием дрожжей в сортир. 
Само собой разумеется, что во все стороны от ТВД тянутся толпы инвалидов, контуженных и раненых. Некоторые возвращаются и вовсе убитыми. Здесь вам в голову может угодить такой информационный снаряд, что ваши мозги разлетятся по офису. Я сам несколько раз чуть было не пострадал — еще бы чуть-чуть, и шары бы лопнули.

В.Меньшов: «Смута ещё не кончилась»

Его фильмы нежно любили зрители и, как правило, нещадно ругали критики. Впрочем, почему любили? Любят до сих пор, причём уже далеко не в первом поколении. А о злобных рецензиях если и вспоминают, то с недоумением или улыбкой. Однако Владимир Меньшов даже к своему «Оскару» шёл отнюдь не по красной ковровой дорожке. В нашем разговоре было меньше предъюбилейного мажора, чем предписывает закон жанра, но Владимир Валентинович и на пороге 70-летия остаётся реалистом.
– Фундамент личности в человеке закладывают родители. Что вы от них получили?

– Я не могу похвастаться каким-то целенаправленным домашним воспитанием. Маму по грамотности я очень быстро перерос: у неё было два класса церковно-приходской школы. Писала с ошибками. Зато говорила очень сочно и образно. Она была целиком растворена в домашнем хозяйстве, и я не без ужаса думаю сейчас о том, как всё тяжело доставалось нашим родителям при категорическом отсутствии всякого комфорта. Мама первая вставала, последняя ложилась и бесконечно хлопотала – постирать, приготовить обед, убрать, что-то залатать-заштопать. Отец был военным, мы переезжали с места на место, и устроенной нашу жизнь никак нельзя было назвать: снимали углы в разваливающихся деревянных домишках, с удобствами во дворе и водопроводным краном на улице. Но, по счастью, в детстве всё это кажется второстепенным. Отец раз в неделю, а то и реже проверял дневник. Взгляд у него при этом был очень суровым.